Эдгар Аллан По

19 января - 205 лет со дня рождения американского писателя Э.А. По

(1809-1849г.)

Никакой транспорт не будет попутным, если не знаешь, куда идти — Э.По

Нет одиночества страшнее, чем одиночество в толпе — Э. По

Когда школьники хотят обмануть старших, они способны творить чудеса — Э. По

Эдгар Аллан По — один из величайших американских романтиков XIX века — родился 19 января 1809 в Бостоне. Его отец бросил семью, а мать умерла от тяжелой болезни, когда маленькому Эдгару не исполнилось и трех лет... Ребенок был взят на воспитание в семью богатого торговца из Ричмонда Джона Аллана, которая через некоторое время переехала в Англию, где мальчика отдали учиться в престижный пансион. В 1820 году семья Алланов вернулась в Ричмонд, где Эдгар поступил в колледж. В колледже По влюбился в мать одного из своих сокурсников — Джейн Крег Стенард, но первая любовь закончилась трагически, в 1824 году Джейн умерла...

В 1826 году Эдгар закончил колледж и поступил в университет Вирджинии, где проучился всего год. Тогда же По предпринимает попытку тайно обвенчаться со своей новой возлюбленной — Сарой Ройстер, что вызывает гнев приемного отца и тот выгоняет его из дома... Эдгар уезжает в Бостон, где публикует свой первый сборник стихов, который увы не имеет успеха...

В 1829 году Эдгар знакомится со своими родственниками по отцовской линии, они помогают ему выпустить второй сборник стихов, который также оказывается провальным, не приносит писателю известности и третий сборник, опубликованный через год в Нью-Йорке, зато в июне 1833 года его рассказ «Рукопись, найденная в бутылке» занимает первое место на конкурсе литературного журнала «Baltimor saturday visitor», По становится востребованным писателем-прозаиком и наконец в декабре 1835 становится редактором журнала «Southern literary messeger», к нему переезжают его родная тетка по отцовской линии Мари Клем и ее тринадцатилетняя дочь Виргиния, с которой Эдгар обвенчался через полгода... Вскоре он отказывается от работы в журнале и со своей новоиспеченной семьей переезжает в Нью-Йорк, где публикует несколько новелл, однако гонорары были ничтожны и писатель испытывал постоянную нужду.

В 1838 году Эдгар принимает предложение занять должность редактора в журнале «Gentelmen's magazine» и из-за этого переезжает в Филадельфию. В 1839 он накапливает достаточное состояние, чтобы выпустить книгу «Гротески и арабески». В Филадельфии писатель прожил шесть лет, за это время он опубликовал около тридцати рассказов и множество литературно-критических статей...

В 1844 Эдгар возвращается в Нью-Йорк и публикует там несколько новелл, но у публики они не имеют успеха, зато вышедшее в 1845 году стихотворение «Ворон» и одноименный сборник делают По невероятно популярным. Но вскоре светлая полоса жизни закончилась, снова пришла нищета... От долгой болезни умерла Виргиния...

От горя и безысходности писатель совсем теряет голову, много пьет, начинает употреблять наркотики, чтобы скрасить свое одиночество, он все чаще навещает проституток, а во время очередного запоя даже пытается покончить жизнь самоубийством... В это время в свет выходит его книга «Эврика» — ее он считал «самым большим откровением, которое когда-либо слышало человечество», но в сердцах «человечества» произведение не находит отклика...

3 октября 1849 года его находят без сознания на железнодорожных путях, а через четыре дня он умер, так и не придя в сознание...

ВОРОН

1844-1849

Погруженный в скорбь немую
и усталый, в ночь глухую,
Раз, когда поник в дремоте
я над книгой одного
Из забытых миром знаний,
книгой полной обаяний, -
Стук донесся, стук нежданный
в двери дома моего:
«Это путник постучался
в двери дома моего,
Только путник -
больше ничего».

В декабре — я помню — было
это полночью унылой.
В очаге под пеплом угли
разгорались иногда.
Груды книг не утоляли
ни на миг моей печали -
Об утраченной Леноре,
той, чье имя навсегда -
В сонме ангелов — Ленора,
той, чье имя навсегда
В этом мире стерлось -
без следа.

От дыханья ночи бурной
занавески шелк пурпурный
Шелестел, и непонятный
страх рождался от всего.
Думал, сердце успокою,
все еще твердил порою:
«Это гость стучится робко
в двери дома моего,
Запоздалый гость стучится
в двери дома моего,
Только гость -
и больше ничего!»

И когда преодолело
сердце страх, я молвил смело:
«Вы простите мне, обидеть
не хотел я никого;
Я на миг уснул тревожно:
слишком тихо, осторожно, -
Слишком тихо вы стучались
в двери дома моего…»
И открыл тогда я настежь
двери дома моего -
Мрак ночной, -
и больше ничего.

Все, что дух мой волновало,
все, что снилось и смущало,
До сих пор не посещало
в этом мире никого.
И ни голоса, ни знака -
из таинственного мрака…
Вдруг «Ленора!» прозвучало
близ жилища моего…
Сам шепнул я это имя,
и проснулось от него
Только эхо -
больше ничего.

Но душа моя горела,
притворил я дверь несмело.
Стук опять раздался громче;
я подумал: «Ничего,
Это стук в окне случайный,
никакой здесь нету тайны:
Посмотрю и успокою
трепет сердца моего,
Успокою на мгновенье
трепет сердца моего.
Это ветер, -
больше ничего».

Я открыл окно, и странный
гость полночный, гость нежданный,
Ворон царственный влетает;
я привета от него
Не дождался. Но отважно, -
как хозяин, гордо, важно
Полетел он прямо к двери,
к двери дома моего,
И вспорхнул на бюст Паллады,
сел так тихо на него,
Тихо сел, -
и больше ничего.

Как ни грустно, как ни больно, -
улыбнулся я невольно
И сказал: «Твое коварство
победим мы без труда,
Но тебя, мой гость зловещий,
Ворон древний. Ворон вещий,
К нам с пределов вечной Ночи
прилетающий сюда,
Как зовут в стране, откуда
прилетаешь ты сюда?»
И ответил Ворон:
«Никогда».

Говорит так ясно птица,
не могу я надивиться.
Но казалось, что надежда
ей навек была чужда.
Тот не жди себе отрады,
в чьем дому на бюст Паллады
Сядет Ворон над дверями;
от несчастья никуда, -
Тот, кто Ворона увидел, -
не спасется никуда,
Ворона, чье имя:
«Никогда».

Говорил он это слово
так печально, так сурово,
Что, казалось, в нем всю душу
изливал; и вот, когда
Недвижим на изваяньи
он сидел в немом молчаньи,
Я шепнул: «Как счастье, дружба
улетели навсегда,
Улетит и эта птица
завтра утром навсегда».
И ответил Ворон:
«Никогда».

И сказал я, вздрогнув снова:
«Верно молвить это слово
Научил его хозяин
в дни тяжелые, когда
Он преследуем был Роком,
и в несчастье одиноком,
Вместо песни лебединой,
в эти долгие года
Для него был стон единый
в эти грустные года -
Никогда, — уж больше
никогда!»